23 апреля 1929 года на XVI конференции ВКП(б) был принят план первой пятилетки
23 апреля 1929 года начала работу XVI конференция ВКП(б), на которой был принят первый пятилетний план в СССР. После Великой Октябрьской революции большевиками предстояло совершить еще одну – на сей раз промышленную.
Электрификация, строительство заводов по всей стране, выплавка чугуна и добыча угля, исчислявшиеся десятками миллионов тонн, и все это – в условиях почти полной экономической блокады.
«Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»,
– сказал Иосиф Сталин
на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности
4 февраля 1931 года.
План первой пятилетки составлялся изначально в двух вариантах: отправном или, проще говоря, «минимальном», то есть реалистичном, и «оптимальном» — том, которого требовала партия. Второй план был рассчитан на абсолютную мобилизацию всех сил и ресурсов в стране. Вполне предсказуемо, что именно этот вариант был принят по итогам конференции — несмотря на то, что лидеры «правого уклона в ВКП(б)» Н. И. Бухарин, Рыков, М. П. Томский – ставили под сомнение его выполняемость.
Разумеется, план первой пятилетки создавался не на пустом месте: ему предшествовала уже начавшаяся масштабная работа по электрификации страны – так называемый план ГОЭРЛО, который был принят в декабре 1920 года на VIII Всероссийском съезде Советов и определял не только развитие энергетики, но и всей экономики в целом.
Любопытный факт: результаты плана ГОЭЛРО и первой пятилетки СССР поразили даже фантаста Герберта Уэллса. С моделью развития страны писателя ознакомил в 1920-м лично Ленин. Уэллс тогда решил, что это затея наподобие его фантастических рассказов.
«Такие проекты электрификации осуществляются сейчас в Голландии, они обсуждаются в Англии, и можно легко представить себе, что в этих густонаселенных странах с высокоразвитой промышленностью электрификация окажется успешной, рентабельной и вообще благотворной. Но осуществление таких проектов в России можно представить себе только с помощью сверхфантазии. В какое бы волшебное зеркало я ни глядел, я не могу увидеть эту Россию будущего, но невысокий человек в Кремле обладает таким даром»,
— говорил Герберт Уэллс после встречи с вождем мирового пролетариата.
В 1934 году, уже после завершения первой пятилетки, Герберт Уэллс снова побывает в Советском союзе и увидит уже совсем другую страну.
Перед новой советской властью стояла масштабная задача – превратить аграрную страну в индустриальную. Первая мировая, революция и Гражданская война сильно ударили по промышленности: многие рабочие вернулись в деревни к сельскому хозяйству – иначе в стране, погрузившейся в хаос и разруху, было просто не выжить. В таких условиях город не мог обеспечить товарообмен с деревней. К тому же ни сам уклад деревни, ни производительность хозяйств большевиков не устраивала.
«Значительное усиление социалистических элементов во всем народном хозяйстве, в производстве и товарообороте при развитии сети машино-тракторных станций и широкой практики контрактации, охватывающей к концу пятилетия 85% зерновых культур означает укрепление руководящей роли рабочего класса и, вопреки классовому сопротивлению капиталистических слоев, создает новую форму смычки города и деревни, ведущей к массовой перестройке сельского хозяйства на основе высшей техники и коллективизации»,
— отмечалось в проекте резолюции XVI конференции ВКП(б)
о пятилетнем плане развития народного хозяйства
(орфография документа сохранена).
Задача первой пятилетки, поставленная Коммунистической партией, заключалась в том, чтобы в кратчайший срок построить фундамент социалистической экономики в виде мощной тяжелой индустрии и социалистического сельского хозяйства, укрепить обороноспособность страны, ликвидировать капиталистические элементы города и деревни. Таким образом, почти три четверти капитальных вложений в промышленность направлялось в тяжелую индустрию, производящую средства производства. Предстояло построить свыше 1500 предприятий, в том числе такие гиганты, как Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, Сталинградский и Харьковский тракторные заводы, Горьковский автомобильный, и ряд других. Угроза агрессии империалистических стран диктовала необходимость исключительно высоких темпов промышленного строительства.
«По каменному углю проектируется мощное шахтное строительство как в Донбассе, так и на Урале, Кузбассе и Подмосковном бассейне, причем добыча каменного угля с 35 млн. т в 1927/28г. должна быть доведена до 75 млн. т в 1932/33г. Реконструкция и строительство новых заводов в области машиностроения (автомобильный завод, тракторный завод на Урале, Свердловский завод тяжелого машиностроения, инструментальные заводы и т.д. и т.д.) дают возможность наметить возрастание валовой продукции машиностроительной промышленности в 3 ½ раза, а продукции сельскохозяйственного машиностроения – в 4 раза»,
— из проекта резолюции XVI конференции ВКП(б) о пятилетнем плане развития народного хозяйства.
Первый пятилетний план стал широкой программой не только экономического, но также социального и культурного преобразования общества. Словом, это было абсолютно новое, полностью сформировавшееся к окончанию первой пятилетки общество.
А подводить итоги пятилетнего плана лучше всего, взглянув на него со стороны.
Вот что говорил в 1932 году английский капиталист, председатель банка «Юнайтед доминион» Гиббсон Джарви в интервью австрийской газете «Neue Freie Presse»:
«Не пытайтесь недооценивать русских планов и не делайте ошибки, надеясь, что Советское правительство может провалиться. Сегодняшняя Россия — страна с душой и идеалами. Россия — страна изумительной активности. Я верю, что стремления России являются здоровыми. Быть может, самое важное в том, что молодежь и рабочие в России имеют одну вещь, которой, к сожалению, недостает сегодня в капиталистических странах, а именно – надежду».
Текст: Анна Хрусталёва
- В Гостином Дворе прошла презентация сборника документов «Экономика на острие политики. 1991 год»
- 5 апреля 2024 года состоялась презентация книги «Экономика на острие политики. 1991 год: сборник документов»
- Руслан Гагкуев: Россия всегда играла роль моста между Европой и Азией
- 4 апреля 2024 года начала работу конференция «Между Европой и Азией: исторический выбор и будущее Российского государства»
- В Казани прошло торжественное мероприятие к 10-летию создания Института археологии АН РТ
Принятие и выполнение плана ГОЭЛРО
К работе комиссии было привлечено свыше 180 крупных специалистов (инженеров, экономистов, статистиков, агрономов, геологов и др.), среди них: профессоры Г.О. Графтио, И.Г. Александров, М.А. Шателен, инженеры Б.Е. Веденеев, Р.Э. Классон, Е.В. Близняк, А.А. Глазунов, М.А. Перекалин, Н.Н. Кувшинский и др. Возглавлял комиссию выдающийся профессор Г.М. Кржижановский.
К концу 1920 года «План электрификации РСФСР» — том в 650 страниц текста с картами и схемами электрификации районов — был рассмотрен и одобрен депутатами VIII Всероссийского съезда Советов. Он явился первым в мире комплексным планом восстановления и перспективного развития народного хозяйства.
В области электроэнергетического хозяйства план ГОЭЛРО, рассчитанный на 10 – 15 лет, состоял из программы А, подразумевающей восстановление и реконструкцию довоенной электроэнергетики, и программы Б, предусматривавшей строительство 30 районных электрических станций общей мощностью 1750 мВт (включая 250 мВт существующих): 20-ти тепловых и 10-ти гидравлических. Электростанции должны были обеспечить централизованное электроснабжение потребителей независимо от ведомственной принадлежности, и сооружать их решили в основных промышленных центрах страны. С этой целью было определено 8 экономических районов: Центральный – 6, Южный – 5, Северный – 4, Приволжский – 4, Кавказ – 4, остальные приходились на Урал, Сибирь и Туркестан.
 |
 |
Одной из важнейших идей плана ГОЭЛРО явилось создание централизованного энергетического хозяйства путем сооружения электростанций, объединенных высоковольтной линией электропередачи для совместной работы в единую сеть, что позволило бы обеспечить надежное и устойчивое электроснабжение промышленных районов страны.
В основу создания единой энергетической системы страны легли неоспоримые преимущества параллельной, согласованной работы укрупненных высокоэкономичных электростанций. Объединение территориальных энергосистем сопровождалось развитием электрических сетей, ростом эффективности энергетического производства, повышением надежности и экономичности энергоснабжения потребителей в масштабах всей страны.
Благодаря героическим усилиям тысяч людей, быстро вступали в строй: Каширская электростанция – 1922 год, Ленинградская – 1922 год, Кизеловская – 1924 год, Горьковская – 1925 год, Волховская – 1926 год, Днепровская –1927 год и т.д. Возрастало производство электроэнергии, продукции тяжелой промышленности, что составило основу коренной реконструкции всего народного хозяйства.
Развитие отечественного машиностроения и, в частности, энерго- и электромашиностроения постепенно полностью ликвидировало зависимость строительства новых электростанций и сетей от поставок импортного оборудования. Начиная с первой пятилетки (1928 – 1932 г.г.), на электростанциях внедряется новая энергетическая техника отечественного производства: котлы, турбины, генераторы, трансформаторы, выключатели.
Во второй пятилетке (1933 – 1937 г.г.) начали вступать в строй тепловые электростанции, целиком сооружённые с применением отечественного оборудования, – Брянская, Дубровская, Бобриковская и др. В 1926 году была введена в эксплуатацию первая ГЭС будущего Севано-Зангинского каскада – Ереванская (Армения) и первая крупная районная ГЭС – Волховская.
План ГОЭЛРО – программа электроэнергетического развития страны – выполнен к 1931 году, минимальному сроку реализации. Вместо запланированных 30 электростанций было построено 40 суммарной мощностью 4338 тыс. кВт (по сравнению с 1750 тыс. кВт по плану).
Период индустриализации (1930 – 1941 гг.)
В период индустриализации страны производство электроэнергии росло небывало быстрыми темпами. За пятнадцать лет (с 1925 по 1940 гг.) удалось создать мощную для того периода электроэнергетическую базу. При этом, несмотря на трудности, энергетика страны развивалась по наиболее эффективному пути – неуклонной централизации электроснабжения.
Во втором пятилетнем плане на 1933 – 1937 гг. была поставлена задача по переходу от районных электроэнергетических систем к объединённым. Были объединены Московская, Горьковская и Ивановская системы, а также Донбасская и Ростовская. В последующем первая межсистемная линия электропередачи 220 кВ связала Донецкую и Днепропетровскую системы.
Намеченная планом ГОЭЛРО линия на строительство ГЭС с учётом комплексного решения задач энергетики, транспорта, орошения, водоснабжения и рыбного хозяйства последовательно и систематически выполнялась. В октябре 1932 года состоялось открытие Днепровской ГЭС им. В.И. Ленина общей мощностью 650 МВт – самой крупной по тому времени станции в СССР и Европе. Высокая механизация производства, впервые осуществлённая в больших масштабах, чёткая организация работ, укрупнение агрегатов обеспечили хорошие экономические показатели ГЭС. Себестоимость 1 кВт.ч определилась в 0,6 коп. и была самой низкой в СССР.
Крупнейшим достижением в развитии довоенной отечественной энергетики явилась теплофикация — комбинированное производство тепла и электрической энергии. Установленная мощность ТЭС постепенно возрастала: в 1933 году мощность Горьковской ГРЭС достигла 204 МВт, в 1935 году мощность Зуевской ГРЭС — 250 МВт, в 1940 году работали две ТЭС (Новомосковская и Зуевская) по 350 МВт каждая.
Основными задачами, поставленными перед энергетикой в третьем предвоенном пятилетнем плане (1938 – 1942 гг.), были поддержание необходимых темпов роста выработки электроэнергии и ввода новых мощностей, повышение эффективности и надёжности производства, развитие энергомашиностроительной базы и окончательный отказ от импорта оборудования. Была поставлена задача стандартизации типов, мощностей и параметров энергетических агрегатов. Передачу электроэнергии на большие расстояния предусматривалось осуществлять на повышенных напряжениях 110, 154 и 220 кВ против 70 кВ, использовавшихся прежде.
Белгородская энергетика в плане ГОЭЛРО
Согласно принятому в 1920 году «Плану электрификации РСФСР» для электрификации южного участка Курской железной дороги Малоархангельск – Белгород было принято решение о строительстве станции мощностью 40 тыс. кВт в районе г. Белгорода (Белгород относился к Южному подрайону Центрально-промышленного района), т.е. как можно ближе к Донецкому бассейну.
Помимо Белгородской станции №15, предусмотренной планом ГОЭЛРО, в начале 20-х годов в Белгороде было построено несколько электростанций малой мощности.
В 1922 году в параллели с первой городской станцией, построенной в 1911 году, начала работать еще одна. Ее здание было запроектировано на расстоянии 100 – 150 метров от северного торца вокзала. Транспортная электростанция была оборудована нефтяным одноцилиндровым двигателем шведской фирмы «Мунктель» мощностью 50 лошадиных сил, приводившим в движение динамо-машину постоянного тока мощностью 36 кВт напряжением 220 вольт. Вырабатываемая энергия использовалась для освещения вокзала и территории станции, двигатель работал только в темное время суток.
 |
 |
Не миновала электрификация и другие населенные пункты, расположенные на нынешней территории Белгородской области.
В 1921 году в Докладе X Уездному Съезду Советов было сообщено, что Валуйский уезд со всей Воронежской губернией в плане электрификации страны (ГОЭЛРО) отнесён к Донецко-южному району с центром в Донецком бассейне, отстоящему от указанной губернии на 500 вёрст, и, следовательно, «рассчитывать на присоединение к центральной станции Донецкого бассейна не приходится, а поэтому на местах необходимо производить подготовительные работы, строя хотя бы даже небольшие установки… Исходя из этих соображений, Валуйский исполком постановил немедленно приступить к работам по исследованию Валуйского уезда на предмет его электрификации, использовав на первое время имеющиеся в уезде электрические установки».
В 1921 году при уездном комитете госсооружений Валуйского уездного совета народного хозяйства создали комиссию по электрификации. Было взято на учет все имеющееся на предприятиях имущество, необходимое для электрификации. Комиссия пришла к выводу, что, используя электрические установки заводов и мельниц, частично электрифицировать Валуйский уезд можно в кратчайшие сроки без особых затрат.
Более существенный шаг в валуйской электрификации был сделан в 1923 году, когда местные организации серьёзно взялись за устройство в городе электрического освещения.
Строительство Белгородской ЦЭС
К строительству центральной городской электростанции в Белгороде, запланированному еще в 1920 году, приступили лишь в 1934 году.
В начале 1932 года Наркомат путей сообщения предусмотрел разработку технического проекта новой электростанции в Белгороде. Поставка оборудования для ее первой очереди не предполагалась – белгородским энергетикам рекомендовали выяснить, на какой шахте Донбасса имеется электростанция, выведенная в резерв, с подходящим для Белгорода оборудованием.
Технический проект был разработан на постройку электростанции с установкой трех турбогенераторов и четырех котлов, приняты меры к демонтажу и перебазированию оборудования в Белгород. Главным специалистом проекта по эксплуатационной части был Н.В. Камф, по строительной — Н.А. Ковалевский.
Местом строительства электростанции стала пойма реки Северский Донец в районе железнодорожного моста дороги Белгород – Купянск. В конце 1933 года был утвержден план строительства: первая очередь – ввод турбогенератора мощностью 2 МВт, вторая – ввод турбогенератора мощностью 3,5 МВт. Строительство было начато в 1934 году.
К 1937 году строительство зданий для распредустройства и командного пункта, машинного и котельного залов, а также бытового корпуса было закончено. Начались работы по монтажу оборудования.
Но при остром дефиците электроэнергии и успешном продвижении строительства вдруг последовало распоряжение о его консервации. Это распоряжение распространялось на все двенадцать строящихся электростанций Наркомата путей сообщения. В их числе – по Южной железной дороге – электростанции на станциях «Белгород» и «Лозовая». Благодаря действиям М.А. Орла (в будущем первого начальника Белгородской ЦЭС, а затем – Управляющего Регионального энергетического управления «Белгородэнерго»), строительство решили продолжить.
1938 год стал для белгородских энергетиков годом окончания монтажа оборудования и подготовки эксплуатационного персонала для ЦЭС. Главным инженером станции был назначен В.А. Аносов, начальником котельного цеха – Г.Н. Минюхин, турбинного – Т.Н. Безрученко, а электрического – Г.Т. Федоряк. Москва прислала инженеров из числа выпускников МЭИТ – В.А. Чернышева, Н.Г. Хведонцевич, Т.П. Семенову. Для подготовки основных кадров – машинистов турбин и котлов – были организованы трехмесячные курсы с последующей практикой на Харьковской ТЭЦ.
В мае 1939 года состоялся пуск еще одного турбогенератора мощностью 3,5 тыс. кВт и двух котлов. Мощность станции возросла до 5100 кВт, а реально использовались только 1200 кВт. Это обстоятельство побудило руководство ЦЭС поставить перед Госпланом СССР вопрос о признании работы ЦЭС нерациональной и о необходимости постройки в Белгороде котлостроительного завода. Госплан прислал комиссию Наркомтяжпрома, которая дала высокую оценку работе ЦЭС, и впоследствии было принято Постановление Совмина СССР о начале строительства в Белгороде котлостроительного завода.
По материалам ИА «Бел.Ру»
95 лет назад началась первая пятилетка. Закончилась она плохо — репрессиями
Пока чиновники и депутаты выясняют, как может выглядеть «Госплан 2.0» (исключительно для военно-промышленного комплекса, конечно же), мы вспомним, как советская власть планировала «первую пятилетку» — это происходило как раз 95 лет назад — в 1927 году. И представьте себе, в основу первого пятилетнего плана были положены «военные соображения».
От теории к практике
Госплан РСФСР был создан за несколько лет до появления первого «пятилетнего плана». Большевики довольно долго дискутировали по поводу того, как «строить социализм», поскольку никаких четких указаний по этому поводу не было ни у Карла Маркса, ни у Фридриха Энгельса. В теории все соглашались, что «единый народнохозяйственный план» должен будет заменить собой рыночную конкуренцию.
Но что именно будет представлять собой этот план и, главное, каким образом задачи плана доведут до каждого жителя Советской России, никто не знал. Справедливости ради скажем, что это признавал и сам Владимир Ленин, сетовавший, что «знания организации в масштабе миллионном, знания организации и распределения продуктов и т.д. — этого у нас нет. Этому старые большевистские руководители не учили нас».
Плана не было, но зато была очень хорошая книга «Послевоенные перспективы российской промышленности», написанная выдающимся российским теплотехником Василием Гриневецким в 1919 году. Проанализировав экономические уроки Первой мировой войны,
Василий Гриневецкий. Фото: Википедия
Гриневецкий предложил программу модернизации российской экономики в послевоенный период с ориентацией на индустриализацию и быстрейшее развитие электроэнергетики, химической промышленности, машиностроения.
Идеи Гриневецкого легли в основу плана электрификации РСФСР, более известного как «план ГОЭЛРО», в котором для обоснования объемов производства электроэнергии на период 1930–1935 гг. были представлены умозрительные прогнозы по всем отраслям материального производства с указанием ориентировочного общего объема требуемых средств.
Как писал российский экономист Сергей Журавлев, в то время правительство Ленина выбирало между двумя концепциями народнохозяйственного планирования.
- Согласно первой концепции, «план» — это качественное выражение определенной долгосрочной хозяйственной политики, а в основе этого плана — некий центральный орган, отвечающий за общее руководство народными комиссариатами.
- Вторая концепция (сейчас мы назвали бы ее программно-целевым планированием) предполагала, что «план» — это серия проектов, содержащих специфические и подробные предложения о проведении определенного объема работ в конкретной области и в определенный период. Владимир Ленин был сторонником именно этого подхода, и этот подход был воплощен в реализации «плана ГОЭЛРО».
Титульный лист плана ГОЭЛРО. Фото: Википедия
При этом ни одна из этих концепций, замечал Сергей Журавлев, «и отдаленно не напоминала сформировавшуюся десятилетие спустя и просуществовавшую до самого заката СССР в 1991 году точку зрения, что план — это всеобъемлющий и детализированный «до последнего гвоздя» бюджет всей национальной экономики».
Несмотря на то что «план ГОЭЛРО» был, в общем, реализован с точки зрения строительства электростанций, содержащиеся в нем показатели промышленного производства достигнуты не были.
К концу 1920-х годов из 18 натуральных показателей «плана ГОЭЛРО» были выполнены только два. По ряду показателей прогнозы были выполнены на 55–60%, по некоторым — на 40% и даже 25%.
И советская власть задумалась о новом плане.
Кризис, который разрушил план
Первый пятилетний план был составлен в Госплане СССР, и назывался «Перспективная ориентировка на 1925/26–1930/31 гг.».
Для придания значимости пятилетнему плану директивы по его составлению были утверждены на XV съезде ВКП(б). Интересно, что с политической точки зрения резолюция исходила из сохранения новой экономической политики (НЭПа) при усилении в экономике обобществленного сектора, но с сохранением преобладающего частного сектора в сельском хозяйстве и в гораздо меньшем объеме в торговле и мелкой промышленности. Другой политической и экономической предпосылкой было сохранение товарно-денежных отношений.
Планом предусматривалось сбалансированное развитие промышленности и сельского хозяйства, накопления и потребления населения. При этом предполагался более высокий темп развития народного хозяйства, чем в капиталистических странах. В соответствии с указанными общими установками предусматривалось ускоренное развитие электрификации, черной и цветной металлургии, в особенности качественных металлов, химической промышленности, ряда отраслей машиностроения.
Однако главный упор в директивах был сделан на необходимости «укрепления обороны»:
«Учитывая возможность военного нападения со стороны капиталистических государств на пролетарское государство, необходимо при разработке пятилетнего плана уделить максимальное внимание быстрейшему развитию тех отраслей народного хозяйства вообще и промышленности в частности, на которые выпадает главная роль в деле обеспечения обороны и хозяйственной устойчивости страны в военное время».
Как отмечал исследователь советской экономики Гирш Ханин, «в отличие от последующих директив Коммунистической партии по разработке пятилетних планов в этой не было ни одной цифры. Это открывало возможности для плановиков наполнить общие директивы более или менее экономически обоснованным содержанием».
Однако «экономически обоснованное» содержание разошлось с «оборонным аспектом» директив, и Госплану СССР было дано задание составить новый план.
Второй проект пятилетнего плана вышел в 1928 году под названием «Перспективная ориентировка на 1927/28–1931/32 гг.». В самом начале текста говорилось, что «задачей перспективного плана народного хозяйства СССР является такое перераспределение наличных в стране производительных сил, которое наилучшим образом обеспечило бы бесперебойное развитие этих производительных сил в целях возможного повышения благосостояния трудящихся масс и скорейшего продвижения к социализму при одновременном повышении обороноспособности страны».
Москва. 1931 год. Агитация на Советской площади. Фото: Википедия
Впрочем, главная цель пятилетнего плана — создание мощного военно-экономического потенциала — оставалась только намерением. Основные целевые показатели первого и второго планов почти не отличались. Возможно, план был бы и принят к исполнению, но как раз в это время политическую и экономическую ситуацию в СССР сильно осложнил «кризис хлебозаготовок».
Государственные хлебозаготовки 1928/29 года шли плохо. Частные заготовители платили за зерно намного больше, чем государство. А повысить заготовительные цены правительство не желало, чтобы не отвлекать бюджетные средства, запланированные для инвестиций в промышленность.
Чтобы ослабить зависимость в заготовках от единоличников, был взят курс на развитие колхозов и совхозов. Но ответом крестьянства на первые репрессии и принудительное изъятие хлеба стало сокращение посевных площадей и сбора урожая. Вопреки плану, сельское хозяйство стагнировало.
Необходимость роста сельскохозяйственного экспорта для оплаты импорта оборудования сократила поступления на внутренний рынок продовольствия и привела к дальнейшему росту цен на частном продовольственном рынке, в то время как план обещал снижение цен.
Хлебозаготовительный кризис ударил и по беднякам, и по рабочим. С 1929 года хлеб распределялся по карточкам, за продуктами выстраивались огромные очереди, при этом карточками были наделены далеко не все. Так, введенными в июле 1930 года карточками на мясо было охвачено, и то формально, лишь 14 млн из 160-миллионного населения. Остальным предоставлялась возможность купить продукты на свободном рынке, цены которого были для подавляющего большинства населения неподъемными.
От практики к фантастике через «укрепление обороны»
И вот в это-то время и был написан уже третий вариант пятилетнего плана. Он и был утвержден съездом Советов в мае 1929 года, уже на втором году первой пятилетки. Как писал Гирш Ханин, «…сопоставление первого и третьего варианта выявляет огромные различия между ними по всем показателям, кроме численности населения и населения в трудоспособном возрасте. Квалифицированные советские экономисты того времени, несомненно, были ошарашены подавляющим большинством обобщающих заданий третьего варианта пятилетки. Даже задания по росту национального дохода в первом варианте превышали динамику национального дохода в США в лучшие годы ее экономического развития. Теперь задания оказались более чем в два раза выше.
Это же касается заданий по росту промышленности и фонда накопления. Задания по росту производства электроэнергии и топлива меньше отличались от заданий по первому варианту, но оставалось непонятным, как их совместить с повысившимися заданиями по росту национального дохода. Большую экономию топлива и электроэнергии требовалось как-то обосновать и, что еще труднее, обеспечить.
Не менее абсурдными были задания по снижению себестоимости продукции. Эти задания определяли размеры финансирования народного хозяйства. Запланированное снижение себестоимости всей продукции народного хозяйства на 30% выглядело совершенно фантастическим…»
Великая тайна плана
Джон Мейнард Кейнс. Фото: Википедия
Впрочем, секрет снижения себестоимости в социалистическом хозяйстве СССР раскрыл великий экономист Джон Мейнард Кейнс еще в 1925 году. Кейнса, приглашенного на празднование 200-летнего юбилея Академии наук, принимали в СССР на самом высоком уровне, в частности, у него состоялась приватная беседа с Григорием Зиновьевым, в то время руководителем Коминтерна. Темой разговора и стало «планирование».
Содержание этой беседы известно из мемуаров выдающегося советского географа Николая Полетика, присутствовавшего при этой встрече в качестве переводчика:
— Я хотел бы узнать ваше мнение о перспективах нашего экономического развития, — сказал Зиновьев. — У нас наиболее важные отрасли промышленности, внешняя торговля и банки национализированы.
Мы можем направлять экономическое развитие страны не по закону спроса и предложения, на основе анархии рынка, а по определенному плану, на научной основе. У нас не будет конкуренции в производстве, не будет кризисов и скачков в производстве, не будет падения производства, а лишь один ровный и постепенный подъем.
— Вы будете зависимы от мирового хозяйства, — отрезал Кейнс. — Советская экономика связана с мировым хозяйством, то есть с экономикой Запада, это будет оказывать постоянное давление на экономику России…
— Но есть и другие факторы, которые будут действовать на ваше экономическое развитие, — продолжил британский экономист. — Вы можете составить любые планы, но как вам выполнить их, когда ваши жители не имеют никаких гарантий ни для своих прав, ни для своего имущества? Они не могут говорить свободно, не могут критиковать.
Они не уверены в том, будут ли иметь завтра то, что имеют сегодня, не будет ли их имущество завтра конфисковано. При таких условиях нельзя строить длительные планы развития…
— Наконец, Россия связана с мировым хозяйством посредством торговли, — подчеркнул Кейнс. — Вы можете получить необходимые для экономического развития вашей страны средства лишь при условии, что ваш экспорт будет превышать ваш импорт. Если этого не будет, то у вас не хватит средств на покрытие расходов даже по обычным статьям бюджета. Если же доход от вашего экспорта будет ниже ваших расходов на импорт, вам придется внутри России прибегнуть к печатанию денег, червонец полетит вниз и обесценится…
— Вы рисуете чересчур мрачные картины, — обиделся Зиновьев. — Мы, думаю, справимся и не дойдем до краха.
— Справитесь, — согласился Кейнс, — но только в том случае, если у вас в стране рабочие будут получать за труд значительно меньше, чем получают рабочие за границей. Или если у вас будет почти бесплатный и принудительный труд.
Хитрый план, который сработал. К годовщине первой пятилетки
Вопрос о том, как нам сегодня реиндустриализировать Родину, постоянно заставляет обращаться к опыту молодой советской республики. Казалось бы, что проще? Нужны новые заводы – значит, их нужно построить. Большевики же как-то справились, несмотря на почти тотальную экономическую блокаду первой половины 1920-х. Однако у советской власти имелась задача и представление о том, как и, главное, зачем менять страну. Сопутствующие количественные показатели лишь отражали эти качественные изменения. Сегодня, когда мы справляем утверждение первого пятилетнего плана, об этом стоит поговорить.
С чего начинали
Для начала нужно вспомнить, что представляла собой экономика советской России, а затем и СССР в первую половину 1920-х годов. Это лишь профессору Преображенскому («Собачье сердце») казалось, что разруха существует исключительно в головах и может исчезнуть сама собой. На самом же деле в 1917-1920 гг. промышленность рухнула в пропасть: Гражданская война и интервенция несколько раз прокатилась по промышленным центрам, ряд областей и вовсе перестал быть Россией (став Польшей, Финляндией и республиками Прибалтики).
1920 г.: производство чугуна и стали – 3% и 4,6% от довоенного, угля – 30%. Логично, что в таких условиях многие рабочие вернулись к сельскому хозяйству, а город не мог обеспечить товарообмен с деревней – хлеб и фураж забирали силой. Нелишне напомнить, что вначале это делало царское правительство (первая продразвёрстка была проведена в 1916 году), затем Временное правительство. 1918-1920 гг. стали самыми тяжёлыми, так как единый центр изъятия продовольствия исчез, хлеб и фураж требовали от крестьянина все участники строительства новой государственности, что предельно коротко сформулировано в фильме «Чапаев».
В чём разница? В том, что и царское, и Временное правительства прибегали к механизму продразвёрстки, находясь у власти. А большевики – в борьбе за власть. И как только они её упрочили до той степени, когда можно стало с уверенностью говорить об их победе (1921) – продразвёрстку заменили продналогом.
Чем отличался продналог? Больше установленного (примерно половина от того, что забирали прежде) сдавать не нужно. Хочешь – себе оставь, хочешь – продай. По сути именно с этого началась новая экономическая политика.
«Мы на время даём передышку»
НЭП часто оценивают как грандиозное коварство большевиков. Которые, якобы, сначала сказали: «Ладно, мы пошутили про коммунизм, обогащайтесь», а затем прибрали к рукам результаты этого обогащения.
На самом деле уже в 1919 году к правительству от рабочих коллективов начали поступать просьбы о национализации не самых крупных предприятий, которые обошла стороной «красногвардейская атака на капитал». В большинстве случаев советская власть отыскивала собственников этих предприятий и просила (заставляла) заняться управлением в новых условиях (под контролем рабочего комитета, само собой). Эта практика (а также сдача предприятий в аренду, допуск иностранного капитала) была продолжена и во время НЭПа, т.к. его задачей было не только восстановить довоенную экономику, но и создать базу для её дальнейшего развития. В этом и состояло «коварство». Ближайший аналог НЭПа – реформы под руководством Дэн Сяопина в Китае: капитализм как средство достижения целей партии.
От ГОЭЛРО к пятилеткам
Ещё одной распространённой ошибкой является оценка экономического развития СССР в 20-х годах как метания от военного коммунизма к НЭПу, а затем к плановой экономике. Метаний не было.
Достаточно вспомнить, что пятилетки появились не на пустом месте и подготовлены не только НЭПом. В декабре 1920 г. на VIII Всероссийском съезде Советов был принят план ГОЭЛРО, который определял не только развитие энергетики, но и экономики в целом, главным образом тяжёлой промышленности. Именно на базе проекта ГОЭЛРО 21 августа 1923 года была создана Государственная комиссия СССР по планированию – знаменитый Госплан.
Вкратце представить себе содержание плана ГОЭЛРО могут все поклонники компьютерных экономических стратегий: создание предприятий по выпуску строительных материалов + форсированное развитие энергетики => база для строительства новой экономики. План ГОЭЛРО был рассчитан на 10 лет, поэтому совершенно логично, что ближе к концу этого срока правительство уже мыслило пятилетками и постановкой более прикладных задач.
В нашей компьютерной стратегии «СССР: первые 10 лет» накопилось уже достаточное количество «кирпичиков», из которых складывается примерно такой калейдоскоп: «Начинаем создание крупных металлургических заводов, которые дадут сырьё для инфраструктурных проектов и для машиностроительных заводов, которые мы строим одновременно. Резко увеличив выпуск тракторов, мы высвобождаем заключённый в селе человеческий потенциал, обеспечивая рабочими руками новые стройки и новые заводы».
Это крайне грубая оценка смысла этой и последующих пятилеток, так как только к 1930 году в СССР одновременно строилось около 1500 новых заводов и объектов инфраструктуры и описание этого процесса заняло бы много времени. Однако даже так можно примерно прикинуть грандиозность изменений.
Лес за деревьями
Заводы, конечно, важны. Однако при оценке первых пятилеток за этими успехами часто упускают главное. Ведь строили не заводы – строили новую страну.
Журнал «Форвард» (Великобритания, 1932): «. Американцы признают, что даже в период самой стремительной созидательной горячки в западных штатах там не было ничего похожего на теперешнюю лихорадочную творческую деятельность в СССР».
Итоги пятилеток совсем не в миллионах тонн чугуна и стали, не в киловаттах (не секрет, что реальные итоги не всегда сходились с плановыми), а в том, что из аграрной страны с преимущественно крестьянским населением СССР превратился в страну машин и заводов. В которой старшее поколение видело аэроплан один раз в жизни, будучи проездом в Москве или Киеве, а младшее каждую неделю бежало в аэроклуб.
Ведь то, что принято называть «новым обществом», – это тоже «пятилетки». Советское руководство, естественно, знало, к каким глубоким и неизбежным социальным сдвигам привели промышленные революции XIX века на Западе. И взяло на себя смелость включить в пятилетние планы заодно и социальное проектирование.
Результатами плана ГОЭЛРО и первой пятилетки СССР поразил фантаста Герберта Уэллса. Тот считал, что показанный ему в 1920 году план – совершенно невозможная в ближайшей перспективе затея вроде его фантастических рассказов. Пятилетние планы, гиганты индустрии и новые транспортные коридоры навсегда изменили экономическую географию России и союзных республик. Это чувствуется даже в Прибалтике и даже после четверти века неимоверных усилий по встраиванию в совершенно иной интеграционный проект.
Ответом на вопрос: «Как провести новую индустриализацию?» будет другой: «А зачем, какие цели стоят?».
Перед СССР в конце 1920-х годов цели стояли вполне чёткие (и срочные: поэтому первую пятилетку начали до того, как её план был вынесен на одобрение ВКП(б)):
– За 10-15 лет пробежать тот путь, на который развитые страны затратили 100 лет («. иначе нас сомнут»);
– Создать новое общество, для которого вся эта индустрия и машинерия станет средой обитания, средством творить такое, о чём не помышлял даже фантаст Уэллс;
– Быть готовым к перерастанию очередного кризиса капитализма из мирной фазы в военную.
С более скромными масштабами термин «индустриализация» лучше не трепать.
Читайте также:
Иван Зацарин. Россия, которую они распилили. К 98-летию Закавказской федерации
Егор Яковлев, Дмитрий Пучков. От войны до войны. Часть 4: о борьбе с Англией за Константинополь
Михаил Борисёнок. Что и немцу хорошо: малоизвестный очерк о дорогах и людях России середины XIX века
Валентин Жаронкин. Советская национальная политика: как мы побывали в будущем. Нет в русской истории «трудных вопросов», часть 11